Прокурор района рассказал о способах истребления нацистами узников лагерей смерти
Прокурор Столбцовского района старший советник юстиции Александр Алисевич рассказал корреспонденту о способах истребления нацистами узников лагерей смерти.
«Душегубки». В отличие от лагерей смерти за пределами СССР, в таких местах на оккупированных советских территориях, в том числе и в БССР, нацисты не создавали стационарных газовых камер. В первую очередь это было связано с близостью фронта и логистическими проблемами в организации истребления, а также возможностью использования местных коллаборационистов для убийств.
Тем не менее вместо них использовались так называемые «душегубки», действовавшие в Малом Тростенце, Колдычево, тюрьме г.Могилева и ряде других мест массового истребления. Посредством «душегубок» оккупационными властями уничтожались не только узники концлагерей, но и местное население.
Истребление посредством газа нацисты оценивали как «эффективную замену» массовым расстрелам как с точки зрения высокой скорости умерщвления жертв, так и с позиции «гуманности» к карателям, которым этот способ причинял меньше «переживаний».
«Истребление людей голодом». Распространенная нацистами на оккупированных советских территориях политика голода имела место и в концентрационных лагерях. Она являлась важным инструментом власти над узниками, средством деморализации заключенных, которое лишало их сил к сопротивлению.
Изначально в официальных нацистских документах значилось, что узники должны были получать недельный рацион, состоящий из 400 грамм мяса или мясных продуктов, 200 грамм жира в виде маргарина, смальца или сала, 100 грамм творога или 50 грамм нежирного сыра, 2740 грамм хлеба, 80 грамм сахара, 100 грамм мармелада, 150 грамм крупы, 225 грамм муки, 84 грамма заменителя кофе, картофеля и овощей. Заключенным, которые работали на физически тяжелых работах, в ночную смену или свыше 9 часов, полагался увеличенный паек.
В 1942 году документально и этот рацион заключенного концлагеря уменьшился: недельная порция мяса составляла 280 грамм, жира – 170 грамм, хлеба – 2450 грамм, муки – 125 грамм, заменителя кофе – 63 грамм. Сокращение официального рациона продолжалось и далее: в 1943 году работающие узники в неделю получали 2,8 кг картофеля вместо 5 кг, неработающие – 1,05 кг вместо 1,75 кг.
Однако реальность несопоставима с официальными документами нацистов. Продукты питания, даже в случае поставки на лагерные склады, разворовывались администрацией и охраной. Многие узники не получали даже минимального лагерного пайка.
Из материалов уголовного дела о геноциде белорусского народа следует, что в Гродненском гетто ежедневный рацион составлял 200 грамм хлеба, несколько картофелин, иногда кусочек конины.
Паек для советских военнопленных в страшную зиму 1941-1942 годов составлял 100-150 грамм хлеба и 50 грамм пшена в сутки, а иногда (раз в неделю) 10 грамм несортового мяса, как правило, конины, либо внутренности убитого скота. Причем «русский хлеб» лишь наполовину, а чаще и того меньше, состоял из полноценной ржаной муки. В него добавляли опилки, листья деревьев, другие примеси. Пленные раз в сутки получали баланду – похлебку из очисток опилок, гнилой или мерзлой капусты, свеклы.
Такой рацион убивал не хуже пули. Узники существовали за счет резервов своего организма и могли жить до тех пор, пока не доходили до крайней степени истощения, а затем погибали.
«Истребление людей трудом». Идеология, нацеленная на истребление расовых и политических врагов, являлась важнейшим фактором, определявшим решения руководства Третьего рейха. Вместе с тем экономическая выгода была для нацистов не менее значимой. Концентрационные лагеря демонстрировали характерный пример, в котором объединялись идеологические представления и экономические планы. Функции истребления и эксплуатации заключенных были самым тесным образом взаимосвязаны, и каждая из них становилась главенствующей на определенном этапе развития всей системы или в отдельном лагере смерти.
Со временем в силу объективных потребностей нацистской экономики в рабочей силе стал возобладать утилитарный подход. Эксплуатация узников лагерей смерти осуществлялась нацистами при повседневном обслуживании лагеря смерти, на промышленных предприятиях, в сельском хозяйстве и при выполнении иных работ.
В начале 1941 года ИГ «Фарбениндустри» и АГ «Штайр-Даймлер-Пух» инициировали создание основанных на использовании труда заключенных предприятий поблизости от Аушвица и Маутхаузена. Если в 1941 году нацистское руководство все еще планировало использовать узников в строительных проектах по переустройству завоеванного пространства на Востоке, то начиная с 1942 года от этих намерений отказалось, и заключенные были направлены на обеспечение фронта.
В апреле 1942 года начальник главного административно-хозяйственного управления войск СС обергруппенфюрер СС, генерал войск СС Поль подписал приказ, в соответствии с которым возложил персональную ответственность за высокую производительность хозяйственных предприятий в районе действия концентрационного лагеря на коменданта. Весте с тем все пункты этого приказа преследовали единственную цель – истребление находящихся в них людей.
Летом 1942 года в СС были созданы специальные должности, отвечающие за организацию экономически эффективной деятельности. В администрации концентрационных лагерей появились отделы, отвечающие за организацию труда. Было принято решение о сдаче узников предприятиям «внаем». Количество узников в концентрационных лагерях во время войны постоянно росло: в сентябре 1942 года – 203 тысячи, в августе 1943 года – 224 тысячи, в августе 1944 года – 524 тысячи. Большую часть составили советские узники, принудительно угнанные в Третий рейх на работу.
Обращает на себя внимание тот факт, что фашисты прямо говорили о сортировке мирного населения, часть из которого подлежала истреблению на месте, а часть использованию в качестве рабов.
В ходе расследования уголовного дела установлен также факт отравления 25 сентября 1943 года супом двух эшелонов принудительно эвакуированных лиц в г.Оршу.
Из показаний потерпевшей К.И.Заремба, данных ею в ходе расследования уголовного дела о геноциде, следует, что в г.Орше было два лагеря смерти. Над заключенными, в том числе и детьми, проводились медицинские опыты.
«Умышленное заражение людей инфекционными заболеваниями». В лагерях у переднего края немецкой обороны практиковалось заражение содержащихся в них узников инфекционными заболеваниями с целью остановить продвижение Красной Армии. Немецкие военные власти преднамеренно, с целью распространения сыпного тифа, размещали больных вместе со здоровым населением. Больные свозились немцами в эти лагеря смерти из близлежащих населенных пунктов.
«Пытки, истязания, расстрелы и повешения». Система ежедневных наказаний в нацистских лагерях смерти была, с одной стороны, предметом формальных педантичных бюрократических предписаний, а с другой – областью ничем не контролируемого произвола эсэсовцев и их помощников.
На узников возлагалась обязанность выполнять все указания СС и их пособников, запрещалось нарушать распорядок лагеря и т.д. Это позволяло лагерной администрации трактовать любые их действия как «нарушения».
Расстрелы и повешения заключенных были для эсэсовцев нормой.
В Колдычевском лагере смерти охранники издевались над заключенными. Одним из способов унижения и веселья для лагерной охраны были «игры». Например, они заставляли узников по несколько часов прыгать на полусогнутых ногах с вытянутыми руками, изображая лягушек, или практиковали «игру в кавалерию»: узники изображали лошадей и кавалеристов, между которыми происходили сражения. Тех, кто не выдерживал подобного обращения, охранники избивали до смерти.
В концлагере также имелось специальное место для пыток узников, которое называлось тюрьмой. Смертные приговоры осуществлялись не только посредством расстрелов, но и через повешения.
Некоторые заключенные описали одно из убийств пособников фашистов Николаем Калько узника Колдычевского лагеря смерти. Один из узников пытался сбежать, а, когда его поймали, Калько привязал его к воротам лагеря смерти, заставлял лаять и кричать: «Я удирал – меня поймали». Насладившись унижением, Калько приказал повесить заключенного, однако веревка оборвалась. Двое узников умоляли Калько не повторять казнь, но заключенный все равно был повешен. По приказу Калько эти двое узников целовали ноги погибшему, после чего были расстреляны.
«Иные насильственные способы истребления людей». Немецко – фашистские оккупанты и их приспешники осуществляли истребление людей, в том числе посредством осуществления массовых расстрелов и иных способов умерщвления.
В ходе расследования Генеральной прокуратурой уголовного дела о геноциде получены сведения о наличии не менее 7 мест массового захоронения времен Великой отечественной войны вблизи урочище Уручье. Общее число погребенных может превышать порядка 38 тысяч человек.
Все это подтверждает жестокость, бесчеловечность, а самое главное – целенаправленность действий немецко-фашистских захватчиков в отношении белорусских жителей.
По свидетельствам очевидцев, с 1941 вплоть до 1944 года фашисты привозили к этому месту жителей Минска и окрестностей, в том числе узников минских лагерей смерти: мужчин, женщин, детей.
Расстрелы были настолько массовыми, что после засыпания трупов насыпь пропитывалась кровью. Жители соседних населенных пунктов постоянно слышали звуки выстрелов, крики и стоны людей. Хоронили людей в заранее выкопанных ямах глубиной до 5 метров. Когда безвинные жертвы не хотели самостоятельно заходить в приготовленные могилы, изверги избивали их березовыми палками, загоняли в ямы и расстреливали.
Оккупанты с целью сокрытия своих преступлений в 1944 году раскапывали некоторые могилы, сжигали останки на кострах, а пепел рассеивали по полю.
Прокурор Столбцовского района старший советник юстиции А.А.Алисевич
