Жизнь в Столбцах: воспоминания Галины Станиславовны

В свои 90+ эта необыкновенная женщина рассказывает о старых Столбцах и о том, что пережили жители города во время освобождения в 1944 году. И о очень личном, о чем раньше мало с кем делилась.

О своей жизни Галина Станиславовна говорить не любит. Ей больше нравится молчать, слушать…
Сбылась ее мечта детства: она стала учительницей и на протяжении 35 лет прививала любовь к русскому языку и литературе молодому поколению своего родного города. Пришлось трудиться во всех трех школах Столбцов, которые были в то время. У нее есть сын и внук. Сама управляется по дому, правда, в последнее время с помощью социального работника.
«Жизнь была неспокойной. Это касается и судьбы, и моей натуры, — уточняет женщина. – Очень много испытаний выпало. И начались они с детства…»

У столбчанки Галины Кардаш — две матери. Одна ее родила, другая — приютила, воспитала.
«Обниму то одну, то другую».

«Потом я поняла, почему моя биологическая мать так со мной поступила — принесла и оставила в одном из учреждений возле «польского» кладбища. Она была одна, без мужа, и не имела своего жилья. Говорили, что при Польше на квартиру в Столбцах с ребенком не брали. А вторая женщина, узнав обо мне, забрала к себе домой. Они с мужем жили зажиточно, но не имели детей», — объясняет Галина Станиславовна.
Но биологическая мать свою дочь также не забыла.
«Однажды она подстерегла возле школы и пригласила к себе. «Пойдем, Галинка, покажу, где я живу. И повела по улице Гагарина», — вспоминает женщина. – Это, вероятно, была не комната, а кладовая с маленьким окошком, кроватью и столом… Сама она что-то перепродавала на рынке и с этого жила».

И все-таки эта женщина потом сражалась за дочь. Подавала иск в суд, чтобы вернуть ее.
«Моя вторая мама рассказывала, что заседание проходило не в Столбцах, а в Новогрудке. На суде присутствовали обе женщины, — говорит Галина Кардаш. — Судья спросил меня, с кем бы я хотела жить. А я то к одной подбегу, то к другой. Обнимаю по очереди. Одна — родная, но у нее ничего нет в бытовом плане. Вторая — не родная, но у нее все это есть и она хорошо относится ко мне. Суд решил, что я должна жить с этой женщиной. Я любила ее и считала матерью. А биологическая мать потом уехала в Польшу. Однажды прислала мне вызов. И в 1958 году я поехала к ней. Жила она на немецкой территории. У нее с мужем-французом был красивый домик в саду. Муж работал на корабле. Познакомилась и с ним. Но не захотелось мне остаться с ними. Да, если честно, мне и не предлагали. Мать присылала мне из Польши открытки. Сохранилась одна из последних, в которой она жаловалась, что у нее болят ноги».

О своем детстве Галина Кардаш говорит: «У меня было слабое здоровье, и моя вторая мама меня выхаживала. И я ее в старости досмотрела. Прожила она 96 лет. Звали ее Татьяна Конановна».

Две пристани и ресторан над водой
От разговора о личной жизни, который не может не взволновать своей искренностью, переходим на другие темы.
«Я родилась в 1931 году и помню те, старые, Столбцы, — говорит Галина Станиславовна. — В довоенных Столбцах были две школы, рынок. Все приезжали на лошадях. Вокруг — красивые магазины. В аптеке висело множество чучел животных и птиц. За мостом, который вел в Новый Свержень, играл в выходной день оркестр. Было две пристани, на левом и правом берегах Немана. Над водой работал ресторан. И мы бегали туда листать журналы с красивыми картинками, пока однажды из них не выскочила мышь… На пристанях играла музыка, проводились игры и конкурсы. Однажды я выиграл кусок хозяйственного мыла… Неман тогда был глубокой рекой, по которой сплавляли лес, поэтому вскоре началось строительство третьей пристани — по улице Первомайской».

«Почему моя учительница не убежала?»
Детство Галины Кардаш опалила война.
Про этот тяжелый период женщина вспоминает:
_«Дом мамы был разделен на две половины и располагался на улице К. Цеткин. Одну из них сдавали врачам. Но пришли немцы и, не спрашивая, заселили своего человека. Зена — так звали эту женщину — владела многими языками и была переводчицей в немецком штабе, расположенном в гимназии. Объездив весь мир, она привезла с собой целую коробку фотографий. А мне нравилось рассматривать эту красоту… Зена много раз нас выручала, предупреждала, когда немцы собирались делать облавы на рынке.
Война наступала, и нам пришлось убегать дальше от вокзала, от железной дороги. Столбцы все время бомбили. Как-то мама меня будит: «Уже летят самолеты!» Их еще не было видно, но издалека слышался гул. Город горел. При отступлении немцы все поджигали. Евреев сначала не трогали, а потом всех расстреляли на окраине Столбцов. Особенно я переживала за свою учительницу. Меня все время мучил вопрос: «Почему она не убежала?…». Втайне я плакала за этих уничтоженных людей.
Нас собралось семь человек: я с родителями и четверо ближайших соседей. Вместе выкопали укрытие. Когда началась стрельба, бежали туда прятаться. Но однажды забрались под крыльцо. Сидим и слышим треск над собой. «Тихо!» — скомандовал папа. Увидели, как немцы подошли к нашему укрытию, обстреляли его и, никого не найдя, ушли. После этого мы, испуганные, бросились в сторону Конкаловичей. Но в конце улицы Гагарина дорога уже была перекрыта партизанами. Нас развернули. Мол, куда вы? Вас же в чистом поле сразу расстреляют. Ищите себе убежище здесь. Дали нам лодку. Мы все сели в нее и сразу почувствовали, как она наполняется водой. Лодка была дырявой. Чудом схватились за лозу и подвели ее к берегу. Выскочили все мокрые. Побежали обогреться в длинное укрытие, которое стояло примерно на том месте, где теперь памятник Ф. Э. Дзержинскому. Но под ногами был песок, поэтому наша мокрая одежда стала еще тяжелее. Не успели расположиться, как папа, осмотрев окрестности, сказал: “Убегаем отсюда, вокруг укрытия – гранаты”. Помню, как мы бежали обратно по улице Гагарина. Было страшно, все дрожали».

«Кто он, наш спаситель?»
Галина Кардаш рассказала о случае, который врезался ей в память и благодаря которому все они чудом остались живы:
_»Далее бежали в направлении Слободы, но еще в городе, в районе бывшей воинской части, на дорогу внезапно вышел вооруженный немец. Мы были в шоке. Папа приказал идти – медленно, не оглядываясь. Но и немец – следом за нами. На пересечении нынешних улиц Социалистической и Свердлова навстречу выскочила целая группа немцев. Мужчинам, моему отцу и соседу, дали лопаты и велели копать. Мы стали плакать. Вдруг немец, который сопровождал нас, что-то им сказал. И – о, счастье! — нас отпустили. Идем дальше – и он, наш спаситель, за нами. Видим, как горит железнодорожная станция и не можем прийти в себя. Так довел нас неизвестный провожатый до последнего дома. За ним начиналось поле. Нас он не затронул, но и не заговорил с нами. Кто это был, мы так и не узнали.
Во время войны дом наш сгорел. Но в укрытии нашли живым свою свинку. Поселились на хуторе в Сверинове и так жили».

Галина Кардаш прожила долгую и трудную жизнь, но не потеряла женственности, веры в людей.